|
|
Добро пожаловать, Странник
Ваш последний визит: Вчера в 21:44 Персональные сообщения: Новых 0, всего 0. |
||||||
 |
|
|
|
Опции темы | Поиск в этой теме | Оценить тему | Опции просмотра |
|
#1
16.01.2006, 11:40
|
|||
|
|||
"Детство" во Христе
Немалая часть человечества, этнически предрасположенная к обретению Веры и развитию в христианской традиции, примкнуть к Церкви Христовой явно не спешит. Доводы откровенного неприятия или неблагожелательного отношения к современному христианству не раз излагались и некоторые будут далее отмечены. Но гораздо важнее понять причины, к такому печальному положению дел приведшие.
Таких (основных) причин три: (1) христианство, как Учение, рассчитано на "детский" уровень восприятия своих основ, (2) давалось людям общественной формации, менталитет и уровень знаний которой в корне отличается от современного и (3) в канонизированной форме способствует "закреплению" и требует от своих последователей "детского" мировосприятия и поведения. То есть преобладают навязанные Церковью "игровые" качества личности относящиеся к Вере. При этом человек может быть прекрасным профессионалом в своем деле, упорно развиваясь самостоятельно, но как только внимание человека "переключается" на Веру - профессионал исчезает, уступая свое место упрямому подростку (скорее даже ребенку), который смог чему-то научиться, но еще не понял, что всякое знание и понимание является лишь основой, ступенью к развитию более высокого уровня. Христианству, с позиций современного общества, часто вменяется в вину то, что оно является религией тупых, ленивых и недалеких людей, готовых только молиться и ничего не делать. Причем такое мнение, что довольно странно, существует даже в среде христианских пастырей. Но здесь можно провести прямую аналогию с ребенком. Если ему показали, например, как строить из кубиков домики, то первое время идет его интенсивное развитие за счет творчества в виде придумывания и усложнения вида этих домиков и вообще всего, что можно из кубиков построить. Но если ничего кроме кубиков не дать, то он либо играть прекратит, либо, если его убедить, что ничего кроме кубиков в мире не существует, будет играть вечно, поскольку больше-то и делать нечего. А уж если наказывать за всякую попытку придумать себе игру самому - то это прямая дорога к деградации. Далеко ходить за реальными примерами не надо. Все "Маугли", достаточно долго "воспитываемые" животными, так и не смогли полноценно адаптироваться в человеческом обществе, развиться как человек. Христианство же изначально рассчитывалось на вовлечение всех слоев населения библейских времен, времен рабовладения, когда уровень мышления рабов (да и всей массы в целом) был, по современным меркам, весьма низок. Чтобы этого достичь, была нужна яркая харизматическая личность (Христос), простые и понятные большинству цели (спасение и Царство Небесное), а также весомые подтверждения истинности Учения (чудеса и исцеления). Необходимость детского восприятия Учения неоднократно подчеркивал и Христос, говоря "истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное". [Мф.18:3] Но здесь важно обратить внимание на то, что прямо говорится о ВХОЖДЕНИИ, но ничего не говорится о ПРЕБЫВАНИИ. Более того, общепринятым считается, что речь здесь идет о Спасении после смерти, то есть если вошел, то все в порядке, цель достигнута. Но это детское, чрезвычайно упрощенное понимание Царства Небесного, хотя подчеркивается, что "и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть." [Лк 17:21] То есть речь идет об ОБРЕТЕНИИ Веры, как начальной ступени развития Духа человека. Чтобы обрести Веру, нужно быть доверчивым как ребенок, но дальше человек должен в Вере развиваться. Это прекрасно понимали Апостолы, воспринявшие Учение от Христа. Понимали они и то, что устная передача неискаженной сущности Учения через расстояния и поколения невозможна, поэтому и появились Писания "дабы утешились сердца их, соединенные в любви для всякого богатства совершенного разумения, для познания тайны Бога и Отца и Христа". [Кол 2:2] Каждый из оставивших свой письменный след имел целью, что "вы, читая, можете усмотреть мое разумение тайны Христовой". [Еф 3:4] "Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия." [Рим 10:17] "И притом мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших..." [2 Петр 1:19] То есть подчеркивается важность опоры на Писания именно в процессе ОБРЕТЕНИЯ человеком Веры - "детства" в Вере. Но это далеко не все. Необходимо, и это не раз говорилось Христом, не только слышать но и понимать (разуметь) услышанное. "Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют". [Мф 13:13] И даже по отношению к апостолам: "И сказал им: как же не разумеете?" [Мк 8:21] Мало услышать и запомнить Слово, гораздо важнее РАЗУМЕТЬ его - понять Дух Учения, который Словом быть передан может только в ограниченных пределах. Он может быть воспринят человеком всецело либо самостоятельно через свой Дух, как частицу Духа Святого, либо через Дух Учителя - в качестве которого позиционирует себя Церковь. "Кто приобретает разум, тот любит душу свою; кто наблюдает благоразумие, тот находит благо". [Притч 19:8] Но в том-то и беда Христианства, что Церковь Христова, взяв на себя единоличную и авторитарную, не терпящую инакомыслия власть распространения Христианства как Учения, со своей задачей, в силу разных причин, не справляется. Сначала Церковью был ограничен Дух Учения - в частности, отрицанием перевоплощений человека - после чего ею, на основании этих ограничений, было реформировано и Слово, что выразилось в выхолощенном подборе текстов для включения в состав Священного Писания. "Горе вам, законникам, что вы взяли ключ разумения: сами не вошли, и входящим воспрепятствовали." [Лк 11:52] В результате, понимание Учения свелось к слепому следованию Писаниям даже среди (многих) служителей Церкви. Что же говорить о прихожанах, когда Церковь требует неукоснительного соблюдения буквы писаний, то есть детского, начального уровня Веры, категорически пресекая всякое дальнейшее развитие. Хотя сказано "возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею,- вот первая заповедь!" [Мк 12:30] А вот в "разумении своем" Церковь как раз пастве своей и отказывает. Можно предположить, что ограничения Учения вводились для того, чтобы уберечь неразвитое сознание людей библейских времен от истин, которые ничего кроме смятения и разочарования в надеждах им бы не дали. Это можно понять - как писал в труде "Строматы" раннехристианский богослов Климент Александрийский: «А некоторые вещи, даже и приходившие на память, я намеренно опускал, боясь записать то, о чем и говорить остерегался... из опасения, как бы своих слушателей не ввести в заблуждение и не заслужить упрека, что я, по пословице, даю младенцу меч». Вот и получилось, что введя ограничения из благих побуждений - основания для которых, несомненно, были - Церковь загнала в угол саму себя: теперь невозможно раскрыть Учение во всей его полноте, не получив заслуженных обвинений в сокрытии истины и не поставив под удар доверие к Церкви - что для нее смерти подобно. Естественно, что в глазах последователей других Учений современное христианство выглядит (зачастую) не то что немощно, а просто дебильно. Другое дело, что последователи этих Учений, даже чтобы начать им следовать, должны иметь достаточно развитой разум, сознание и мировосприятие. Любой разумный человек понимает, что Высший Разум для всех нас един, разница в Учениях отражает исторические и этнические корни их возникновения. Да, Христианство, по сравнению с другими Учениями, может показаться приземленным и упрощенным, но не надо забывать об истории его возникновения и цели - привести к Разуму и Духу тех, кто другим путем идти или еще не способен, или ощущает христианство "своей" религией. И, самое главное, то, что скорее всего, христианство Церкви Христовой так же отличается от Христианства истинного, как бумажный самолетик от космического корабля. Не понимая этой разницы или умышленно закрывая на нее глаза, критики христианства обнаруживают собственное недоумие, становясь на позицию того, кого они критикуют. То есть на позицию ограниченного и недоученного ребенка. В частности, наиболее часто, резко критикуется позиция раба, которая проходит через все Учение. Но сами понятия той эпохи включали в себя совершенно различное понимание этого слова на бытовом уровне, по отношению к тому, как мы понимаем его сейчас. Да и не обязательно было быть рабом (в любом смысле), чтобы следовать Учению. "Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся". [1 Кор 7:21] "Ибо раб, призванный в Господе, есть свободный Господа; равно и призванный свободным есть раб Христов." [1 Кор 7:22] "Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам." [Ин 15:14] То есть не раб нужен Богу, но разумеющий Царство Небесное человек, который никак не может быть рабом по сути своей. "Братия мои! имейте веру в Иисуса Христа нашего Господа славы, не взирая на лица." [Иак 2:1] "И как, по данной нам благодати, имеем различные дарования, то, имеешь ли пророчество, пророчествуй по мере веры". [Рим 12:6] "Ты имеешь веру? имей ее сам в себе, пред Богом. Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает." [Рим 14:22] "Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом." [Евр 11:1] "Правда Божия через веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих, ибо нет различия". [Рим 3:22] "Разумей, что я говорю. Да даст тебе Господь разумение во всем." [2 Тим 2:7] Последний раз редактировалось Странник, 21.01.2006 в 18:42. 
|
|
#2
16.01.2006, 13:15
|
||||
|
||||
|
Цитата:
Цитата:
Цитата:
Цитата:
Да и вообще - к чему бы все это? Где Ваши выводы, где кульминация идеи? Кто виноват (кроме Церкви, конечно=), и что делать? Из Ваших слов только одно следует - Церковь христианскую (все конфессии!) надо расформировать, и установить Новый порядок. К чему целиком присоединяюсь=). P.s. Прочтите "Легенду о Великом Инквизиторе" (Достоевский, "Братья Карамазовы"). Это несомненно обогатит Ваше восприятие данной темы. Последний раз редактировалось Aliena, 16.01.2006 в 13:18.
|
|
#3
16.01.2006, 14:08
|
||||
|
||||
|
Не стоит превозносить христианство над всеми другими религиями. Оно предало анафеме и проклятию культ здорового и сильного человека, отсюда оно породило понятие зла. Сильный человек сделался синонимом зла. Ещё со времён своего зарождения, со времён Римской Империи, христианство встало на сторону рабов, неудачников и отверженных. Из понятия «радости и удовольствия жизни», христианство сделало понятие греха. Всё, что раньше ценилось как высшие духовные ценности, теперь было заклеймено печатью позора и смертного греха. Вот типичный пример: великий инстинкт продолжения рода, пройдя через жернова христианства – стал греховен. Несмотря даже на то, что сам белосветный бог Иегова, говорил ещё в самом начале Ветхого завета христианской библии: «плодитесь и размножайтесь»….
Критика христианского понятия о Боге вынуждает к следующему заключению. — Народ, который ещё верит в самого себя, имеет также и своего собственного Бога. В нём он чтит условия, благодаря которым он поднялся, — свои добродетели. Его самоудовлетворённость, его чувство власти отражается для него в существе, которое можно за это благодарить. Кто богат — хочет давать; гордый народ нуждается в божестве, чтобы жертвовать... Религия при таких предпосылках является выражением благодарности. Народ, благодарный за своё существование, нуждается для выражения этой благодарности в божестве. — Такое божество должно иметь силу приносить пользу или вред, быть другом или врагом; ему удивляются как в добре, так и в зле. Противоестественная кастрация божества в божество только добра была бы здесь совсем нежелательна. В злом божестве так же нуждаются, как и в добром: ведь и собственное существование не есть лишь дар снисходительности и дружеского расположения к человеку... Какой смысл в божестве, которое не знает ни гнева, ни мести, ни зависти, ни насмешки, ни хитрости, ни насилия? которому, быть может, никогда не были знакомы приводящие в восхищение чувства победы и уничтожения? Такое божество было бы и непонятно: к чему оно? — Конечно, если народ погибает, если он чувствует, что окончательно исчезает его вера в будущее, его надежда на свободу, если покорность начинает входить в его сознание, как первая полезность, если добродетели подчинения являются необходимыми условиями его поддержания, то и его божество должно также измениться. Оно делается теперь пронырливым, боязливым, скромным, советует «душевный мир», воздержание от ненависти, осторожность, «любовь к другу и врагу». Оно постоянно морализирует, оно вползает в каждую частную добродетель, становится божеством для отдельного человека, становится частным лицом, космополитом... Некогда божество представляло собою народ, мощь народа, всё агрессивное и жаждущее власти в душе народа — теперь оно только лишь благое божество... Поистине, для богов нет иной альтернативы: или они есть воля к власти, и тогда они бывают национальными божествами, — или же они есть бессилие к власти — и тогда они по необходимости делаются добрыми... Божество, кастрированное в сильнейших своих мужских добродетелях и влечениях, делается теперь по необходимости Богом физиологически вырождающихся, Богом слабых. Сами себя они не называют слабыми, они называют себя «добрыми»... Понятно без дальнейших намёков, в какие моменты истории впервые делается возможной дуалистическая фикция доброго и злого Бога. Руководствуясь одним и тем же инстинктом, порабощённые низводят своего Бога до «доброго в самом себе» и вместе с тем лишают Бога своих поработителей его добрых качеств – превращают его в исчадие упадка. Как можно ещё в настоящее время так поддаваться простоте христианских теологов, чтобы вместе с ними декретировать, что дальнейшее развитие понятия о Боге от «Бога Израиля», от Бога народа, к христианскому Богу, к вместилищу всякого добра, — что это был прогресс? —А между тем противоположное бросается в глаза. Если из понятия о божестве удалены все предпосылки возрастающей жизни, всё сильное, смелое, повелевающее, гордое, если оно опускается шаг за шагом до символа посоха для уставших, якоря спасения для всех утопающих, если оно становится Богом бедных людей, Богом грешников, Богом больных и предикат понятия «Спаситель», «Избавитель» делается как бы божеским предикатом вообще, — то о чём говорит подобное превращение, подобная редукция божественного? — Конечно, «Царство Божье» тем самым увеличилось. Прежде Бог знал только свой народ, свой «избранный» народ. Между тем он пошёл, как и народ его, на чужбину, начал странствовать, и с тех пор он уже нигде не оставался в покое, пока наконец не сделался всюду туземцем — великий космополит, — пока не перетянул он на свою сторону «великое число» и половину земли. Но Бог «великого числа», демократ между богами, несмотря на это, не сделался гордым богом язычников; он остался иудеем, он остался богом закоулка, богом всех тёмных углов и мест, всех нездоровых жилищ целого мира!.. Царство его мира всегда было царством преисподней, госпиталем, царством гетто... И сам он, такой бледный, такой слабый. Даже самые бледные из бледных, господа метафизики, альбиносы понятия, стали над ним господами. Метафизики опутывали его своей пряжей до тех пор, пока он сам, загипнотизированный их движениями, не сделался пауком, сам не сделался метафизикусом. Теперь он уже прял мир из самого себя — теперь он сам преображался, всё утончаясь и бледнея; он стал «идеалом», стал «чистым духом», стал абсолютом, стал «вещью в себе»... Падение божества: Бог стал «вещью в себе»… Христианское понятие о божестве (Бог как Бог больных, Бог как паук, Бог как дух) — это понятие есть одно из самых извращённейших понятий о божестве, какие только существовали на земле; быть может, оно является даже измерителем той глубины, до которой может опуститься тип божества в его нисходящем развитии. Бог, выродившийся в противоречие с жизнью, вместо того чтобы быть её просветлением и вечным её утверждением! Бог, объявляющий войну жизни, природе, воле к жизни! Бог как формула всякой клеветы на «посюстороннее», для всякой лжи о «потустороннем»! Бог, обожествляющий «ничто», освящающий волю к «ничто»!.. Народы Европы не оттолкнули от себя христианского Бога, и это не делает чести их религиозной одарённости, не говоря уже о вкусе. Они должны бы справиться с таким болезненным и слабым выродком упадка. Но за то, что они не справились с ним, на них лежит проклятие: они впитали во все свои инстинкты болезненность, дряхлость, противоречие, они уже не создали с тех пор более никакого Бога! Почти два тысячелетия — и ни одного нового божества! Но всё ещё он и как бы по праву, как бы минимум и максимум богообразовательной силы, создатель потустороннего в человеке, — всё он, этот жалкий Бог христианского монотеизма! Этот гибрид упадка, образовавшийся из нуля, понятия и противоречия, в котором получили свою санкцию все инстинкты упадка, вся трусливость и усталость души!.. В христианстве инстинкты подчинённых и угнетённых выступают на передний план: именно низшие сословия ищут в нём спасения. Казуистика греха, самокритика, инквизиция совести практикуются здесь как занятие, как средство против скуки; здесь постоянно (путём молитвы) поддерживается пыл по отношению к могущественному существу, называемому «Бог»; высшее значится здесь как недостижимое, как дар, как «милость». В христианстве недостаёт также откровенности: тёмное место, закоулок — это в его духе. Тело здесь презирается, гигиена отвергается как чувственность; церковь отвращается даже от чистоплотности (первым мероприятием христиан после изгнания мавров было закрытие общественных бань, каковых только в Кордове насчитывалось до двухсот семидесяти). Христианство есть в известном смысле жестокость к себе и другим, ненависть к инакомыслящим, воля к преследованию. Мрачные и волнующие представления здесь на переднем плане. Состояния, которых домогаются и отмечают высокими именами, — это эпилептоидные состояния. Диета приспособлена к тому, чтобы покровительствовать болезненным явлениям и крайне раздражать нервы. Христианство есть смертельная вражда к господам земли, к «знатным», и вместе с тем скрытое, тайное соперничество с ними (им предоставляют «плоть», себе хотят только «душу»...). Христианство — это ненависть к уму, гордости, мужеству, свободе; христианство есть ненависть к чувствам, к радостям чувств, к радости вообще... Когда христианство покинуло свою первоначальную почву, т. е. низшие сословия, подонки античного мира, когда оно вышло на поиски власти, очутилось среди варварских народов — с тех пор оно не могло уже более рассчитывать на утомлённых людей, но ему предстояло иметь дело с людьми внутренне-одичавшими и терзающими друг друга — людьми сильными, но неудачниками. Недовольство собою, страдание от самого себя не имеют здесь характера чрезмерной раздражительности и восприимчивости к боли, как у буддиста, а скорее наоборот, — чересчур сильное стремление к причинению боли, к разрешению внутреннего напряжения путём враждебных поступков и представлений. Христианству нужны были варварские понятия и оценки, чтобы господствовать над варварами: такова жертва первенца, причащение в виде пития крови, презрение духа и культуры, всевозможные — чувственные и сверхчувственные — пытки, помпезность культа.
__________________
С уважением, Самаэль
|
|
#4
16.01.2006, 14:10
|
||||
|
||||
|
Уже слово «христианство» есть недоразумение, — в сущности был только один христианин, и он умер на кресте. «Евангелие» умерло на кресте. То, что с этого мгновения называется «Евангелием», было уже противоположностью его жизни: «дурная весть». До бессмыслицы лживо в «вере» видеть примету христианина, хотя бы то была вера в спасение через Христа; христианской может быть только христианская практика, т.е. такая жизнь, какою жил тот, кто умер на кресте... Ещё теперь возможна такая жизнь, для известных людей даже необходима: истинное, первоначальное христианство возможно во все времена. Не верить, но делать, а прежде всего многого не делать, иное бытие... Состояния сознания, когда веришь или считаешь что-нибудь за истинное, — каждый психолог знает это, — такие состояния совершенно незначительны и пятистепенны по сравнению с ценностью инстинктов: строго говоря, всё понятие духовной причинности ложно. Сводить христианское настроение лишь к признанию истины, к голому состоянию сознания — значит отрицать христианство. На самом деле вовсе не было христиан. «Христианин», то, что в течение двух тысячелетий называется христианином, есть психологическое самонедоразумение. Если смотреть прямее, то в нём господствовали, вопреки всякой вере, только инстинкты — и что за инстинкты! — «Вера» была во все времена, как у Лютера, только мантией, предлогом, завесой, за которой инстинкты разыгрывали свою игру, — благоразумная слепота относительно господства известных инстинктов. «Вера» — я уже называл её собственно христианским благоразумием, — всегда говорили о «вере», действовали же по инстинкту... В мире представлений христианина нет ничего, что хотя бы только касалось действительности: напротив, в корне христианства мы признали единственным деятельным элементом инстинктивную ненависть ко всякой действительности. Что из этого следует? То, что здесь заблуждение является радикальным, т. е. значимым по существу, т. е. самой субстанцией. Удалим одно понятие, поставим на место его одну-единственную реальность, и всё христианство низвергается в ничто! — Если смотреть с высоты, то это самый странный из всех фактов: эта религия, не только обусловленная заблуждениями, но и до гениальности изобретательная во вредных, отравляющих жизнь и сердце заблуждениях, эта религия остаётся зрелищем для богов, для тех божеств, которые вместе с тем и философы. В то мгновение, когда отступает от них отвращение (и от нас также!), они проникаются благодарностью за зрелище христианина: жалкая, маленькая звезда, называемая Землёй, быть может, только ради этого курьёзного случая заслуживает божественного взгляда, божественного участия... Не будем же низко ценить христианина; христианин, фальшивый до невинности, высоко поднимается над обезьяной; по отношению к христианину знаменитая теория происхождения — только учтивость...
Судьба Евангелия была решена смертью, оно было распято на «кресте». Только смерть, эта неожиданная позорная смерть, только крест, который вообще предназначался лишь для самый позорных казней, — только этот ужаснейший парадокс поставил учеников перед настоящей загадкой: «кто это был? что это было?» Потрясённое и до глубины оскорблённое чувство, подозрение, что такая смерть может быть опровержением их дела, страшный вопросительный знак «почему именно так?» — такое состояние слишком понятно. Здесь всё должно было быть необходимо, всё должно было иметь смысл, разум, высший разум; любовь ученика не признаёт случайности. Теперь только разверзлась пропасть: «кто его убил? кто был его естественным врагом?» — этот вопрос блеснул, как молния. Ответ: господствующее иудейство, его высшее сословие. С этого мгновенья почувствовали в себе возмущение против порядка, вслед за тем поняли и Иисуса, как возмущение против порядка. До сих пор в его образе недоставало этой черты — воинственной, отрицающей словом и делом; даже более, в нём было обратное этому. Очевидно, маленькая община именно не поняла главного, символического в таком способе смерти, свободу, превосходство над всяким чувством ressentiment: признак того, как мало вообще они его понимали! Сам Иисус ничего не мог пожелать в своей смерти, как только открыто дать сильнейший опыт, доказательство своего учения. Но его ученики были далеки от того, чтобы простить эту смерть, — что было бы в высшей степени по-евангельски, — или отдать себя такой же смерти с нежным и мягким спокойствием души... Всплыло наверх как раз в высшей степени неевангельское чувство, чувство мести. Сделалось невозможным, чтобы дело окончилось с этой смертью: явилась нужда в «возмездии», в «суде» (и, однако, что может быть более неевангельским, чем «возмездие», «наказание», «суд»!). Ещё раз явилось на переднем плане популярное ожидание Мессии; исторический момент был уловлен; «Царство Божье» наступит, чтобы судить его врагов... Но этим всё сделалось непонятным: «Царство Божье» как заключительный акт, как обещание! Евангелие было именно бытие, исполнение, действительность этого Царствия. Именно такая смерть была как раз «Царством Божьим». Теперь только включили в тип учителя всё презрение и горечь к фарисеям и теологам и этим сделали из него фарисея и теолога. С другой стороны, необузданное прославление этих совершенно выскочивших из колеи душ не выдерживало более того евангельского утверждения равенства всех как детей Божьих, которому учил Иисус; местью их было неумеренно поднять Иисуса, отделить его от себя: совершенно так, как некогда иудеи из мести к своим врагам отделились от своего Бога и подняли его на высоту. Один Бог и один Сын Божий: оба порождения ressentiment... — И вот теперь всплыла абсурдная проблема: «как мог Бог допустить это!» На это повреждённый разум маленькой общины дал такой же поистине ужасный по своей абсурдности ответ: Бог отдал своего Сына для искупления грехов, как жертву. Так разом покончили с Евангелием! Очистительная жертва, и притом в самой отвратительной, в самой варварской форме, жертва невинным за грехи виновных! Какое страшное язычество! Иисус уничтожил даже самое понятие «вины», он совершенно отрицал пропасть между Богом и человеком, он жизнью своей представил это единство Бога и человека как своё «благовестие»... А не как преимущество! — С этого времени шаг за шагом в тип Спасителя внедряется учение о Суде и Втором Пришествии, учение о смерти как жертвенной смерти, учение о Воскресении, с которым из Евангелия фокуснически изымается всё понятие «блаженства», единственная его реальность, в пользу состояния после смерти!.. Павел со всей наглостью раввина, которая так ему присуща, дал этому пониманию, этому распутству мысли, такое логическое выражение: «если Христос не воскрес, то вера наша тщетна». Я осуждаю христианство, я выдвигаю против христианской церкви страшнейшие из всех обвинений, какие только когда-нибудь бывали в устах обвинителя. По-моему, это есть высшее из всех мыслимых извращений, оно имело волю к последнему извращению, какое только было возможно. Христианская церковь ничего не оставила не тронутым в своей порче, она обесценила всякую ценность, из всякой истины она сделала ложь, из всего честного — душевную низость. Осмеливаются ещё мне говорить о её «гуманитарных» благословениях! Удалить какое-нибудь бедствие — это шло глубоко вразрез с её пользой: она жила бедствиями, она создавала бедствия, чтобы себя увековечить... Червь греха, например, таким бедствием впервые церковь обогатила человечество! — «Равенство душ перед Богом», эта фальшь, этот предлог для rancunes всех низменно настроенных, это взрывчатое вещество мысли, которое сделалось наконец революцией, современной идеей и принципом упадка всего общественного порядка, — таков христианский динамит... «Гуманитарные» благословения христианства! Выдрессировать из humanitas само противоречие, искусство самоосквернения, волю ко лжи во что бы то ни стало, отвращение, презрение ко всем хорошим и честным инстинктам! Вот что такое, по-моему, благословения христианства! — Паразитизм, как единственная практика церкви, высасывающая всю кровь, всю любовь, всю надежду на жизнь своим идеалом бледной немочи и «святости»; потустороннее как воля к отрицанию всякой реальности; крест как знак принадлежности к самому подземному заговору, какие когда-либо бывали, — заговору против здоровья, красоты, удачливости, смелости, духа, против душевной доброты, против самой жизни... Это вечное обвинение против христианства я хочу написать на всех стенах, где только они есть, — у меня есть буквы, чтобы и слепых сделать зрячими... Я называю христианство единым великим проклятием, единой великой внутренней порчей, единым великим инстинктом мести, для которого никакое средство не будет достаточно ядовито, коварно, низко, достаточно мало, — я называю его единым бессмертным, позорным пятном человечества...
__________________
С уважением, Самаэль
|
|
#6
16.01.2006, 14:43
|
||||
|
||||
|
Я не считаю чем - то зазорным восспользоваться чужими мыслями при комментировании чего бы то нибыло, при условии, конечно, что мысли эти соответствуют моемусобственному мировосприятию.
Век христианства подходит к концу. Христианство отжило своё. Зачем поклоняться злому и жестокому богу Иегове и его сумасшедшему сыну Иисусу? Приведу два примера, чтобы мои слова стали выглядеть немного более убедительнее: !) О жестокости Иеговы: 27. так говорит Господь, Бог Израилев: возложите каждый меч на бедро своё, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего. (Исход 32:27) 2) О тупоумии Иисуса Христа: 13. И, заметив издалека инжир, на котором были листья, пошёл посмотреть, не найдёт ли на нём чего – нибудь. Но, подойдя к нему, не нашёл ничего, кроме листьев, так как было не время для инжира. 14. И, обратившись к нему, сказал: «Да не будет больше никто есть плодов от тебя вовек». А его ученики слушали. … 20. А рано утором, проходя мимо, увидели, что инжир засох до самых корней. (от Марка 11:13-14,20) Не напоминает ли вам это старый анекдот: «Стою на асфальте я, в лыжи обутый…»? Кто собирает грибы зимой? Поверьте мне: подобных примеров в христианских писаниях сотни и тысячи.....
__________________
С уважением, Самаэль
|
|
#7
16.01.2006, 14:52
|
||||
|
||||
Цитата:
__________________
Любовь и голод правят миром.
|
|
#8
16.01.2006, 16:28
|
||||
|
||||
Нет, правда, Сэм - а что, своими словами слабо?.. Зачем превращаться в ходячий цитатник... Речь развивайте, вам же, как Верховному Жрецу, придется принимать участие в публичных дискуссиях…
  Цитата:
 Цитата:
Цитата:
Цитата:
__________________
Умный человек, вступая в диалог, стремиться за игрой слов собеседника увидеть его скрытое естество и охватить панорамную картину мира его же взором. Глупец же спорит, даже и не пытаясь понять оппонента, но при этом постоянно “доказывая” свою правоту жалкими осколками фактов. Последний раз редактировалось Gellemar, 16.01.2006 в 16:33.
|
|
#9
16.01.2006, 16:52
|
||||
|
||||
|
[quote=Gellemar]Нет, правда, Сэм - а что, своими словами слабо?.. Зачем превращаться в ходячий цитатник...
Повеьте, могу и своими словами: не даром же у меня филологическое образование.....
__________________
С уважением, Самаэль
|
|
#10
16.01.2006, 17:47
|
||||
|
||||
Я верю, охотно верю..
Кстати, Сэм, зачем вам такой громкий титул: Верховный Жрец? Сталин, уж сколько власти имел, и тот подписывался не иначе, как “секретарь ЦК КПСС”. Понимаете: простой секретарь!! А письма своей дочке подписывал так нежно и даже немного трогательно – “твой секретаришка”… А вы… церкви ещё нет, людей нет, учение толком не проработано, зато руководитель уже тут как тут. Профессия-то какая: РУКО-водитель.
__________________
Умный человек, вступая в диалог, стремиться за игрой слов собеседника увидеть его скрытое естество и охватить панорамную картину мира его же взором. Глупец же спорит, даже и не пытаясь понять оппонента, но при этом постоянно “доказывая” свою правоту жалкими осколками фактов.
|
Линейный вид
